[RR_Barsuk]

6. Пилотируя Ме-109
В: Я слышал у вас были проблемы с переводом на Ме-109?
О: Верно. В марте 1943 года я перегонял Кертисс после капитального ремонта с авиазавода в Нурмойлу и остановился в Утти повидаться с друзьями. Там размещалось одно звено новой, 34-й эскадрильи, и командир эскадрильи, майор Луукканен сказал мне, что получил приказ о переводе меня в его эскадрилью. Он тепло поприветсвовал меня и поинтересовался, когда я перейду к нему.
Я был взволнован, когда продолжил свой полет в Нурмойлу. Я ждал приказа о моем переводе, но ничего не получил: новый командир эскадрильи, майор Бремер, отказался отдать меня и лейтенанта Руотсила.
Тогда мой друг послал злое сообщение по телетайпу, изображая из себя штаб ВВС с запросом, почему два пилота задерживаются с переходом: нарушается расписание тренировок. Майор Бремер был удивлен получением этого сообщения, но не проверил его. В тот же день мы вылетели в Утти и прибыли туда по утру. Мы прочитали РЛЭ во время завтрака и сразу после этого вылетели в вводный полет. Все было сделано так быстро по одной причине: если Бремер потребует нас обратно к нему в эскадрилью, то Луукканен скажет ему, что переподготовка уже зашла слишком далеко, чтобы ее прекращать.

В: Были ли у вас проблемы с самим Ме-109?

О: Абсолютно никаких.

В: В своих мемуарах Луукканен пишет, что Эрнроот был бы лучшим командиром для 34 эскадрильи, но он погиб из-за несчастного случая. Ваши комментарии?

О: Если бы судьба распорядилась иначе с майором Эрнроотом, то однажды он бы стал командующим ВВС. Но 27 марта 1943 он и майор Ларйо, известный своим мастерством в высшем пилотаже, поспорили о пилотировании. Эрнроот взлетел на VL Pyry (учебно-тренировочный самолет) показать некоторые приемы высшего пилотажа и пролетая над верхушками деревьев он разбился. Это была абсолютно лишняя, случайная смертью. Несмотря на то, что Pyry был достаточно труден в пилотировании, Эрнроот был прекрасно знаком с ним, потому что участвовал в испытаниях прототипа.

В: Вас перевели в 30-ю эскадрилью 15 Марта 1944?

О: Все 2-е звено нашей эскадрильи, люди и самолеты были переведы в 30-ю эскадрилью, в Малми, для защиты Хельсинки. До этого я делал записи в дневнике каждый день, но теперь ничего не происходило, разве что: "на посту" или "нелетная погода". Я перестал делать записи, а после того как снова события стали происходить в июне 1944 года, у меня уже не было времени для продолжения дневника.

В: Вы вернулись в 34-ю эскадрилью 15 июня 1944?

О: Русское наступление началось и все звено было переведо в Лаппеенранту для воссоединения со старой эскадрильей. Поначалу у меня были проблемы с вооружением. Мои орудия заклинивало в бою после нескольких выстрелов, что было очень досадно. У других были похожие проблемы, но у меня их было больше, чем у кого бы то ни было, потому что я летал на одном и том же самолете. Наконец было обнаружено, что мои орудия заряжались лентами с электрозапалами, а ленты для 20 мм снарядов были другого типа.

В: Вас снова перевели в 24-ю эскадрилью 30 июня 1944?

О: Я только что вернулся из вылета, когда майор Луукканен послал за мной. Он сказал мне, что Хассе Винд был ранен и я должен заменить его как командир 3-его звена 24-й эскадрильи. Я был удивлен, что выбрали меня, потому что было достаточно кадровых офицеров. Я собрал вещи и отправился докладывать маойру Кархунену, командиру 24-й эскадрильи.

Я поджидал его в здании управления полетами, когда заметил приближавшегося ко мне механика, имевшего потерянный вид. Я спросил его в чем дело. Он сказал мне что 3-е звено получило мессершмитты, один из которых был с 20мм пушками под крыльями. Посколько звено потеряло командира, никто не мог решить снимать пушки или оставить их. Я сказал механику чтобы он подождал, скоро с этим делом разберуться.

Как только маойр Кархунен закончил свои дела, я доложил ему что я новый командир звена и могу приступать к своим обяззаностям. Затем я сказал ему, что механик спрашивает о мессершмитте с пушками под крыльями и что я хочу этот месершмитт таким какой он есть для себя лично. Кархунен посмотрел на меня долгим взглядом и спросил знаю ли я, что этот мессершмитт тяжелее, медленне и хуже в наборе высоты и развороте? Я признал, что я знал все это, но тем не менее я хотел бы три пушки. Я получил то, что хотел. Теперь у меня была пушечная мощь, а мое звено летало в строю, потому что у меня был самый медленный самолет.

Я научился летать с "Cannon-Mersu" (MT-461). Я обнаружил, что когда пилоты истрибители вступали в бой, они обычно давали полный газ и потом начинали вираж. В такой же ситуации, я обычно убирал газ и смог поворачивать так же хорошо на более низкой скорости. Я сбил по крайней мере одного мустанга в бою на виражах (4 июля 1944 года). Я держался за ним, но не мог вынести достаточного упреждения. Потом пилот совершил ошибку - он перетянул и, сваливаясь, вынужден был выйти из виража. Это дало мне возможность вынести упреждение и сбить его. Догфайт на трехпушечном Ме-109 вовсе не был невозможным.

В: Майор Кархунен больше уже не летал?

О: Нет, не летал. Он перестал летать вскоре после того, как получил Крест Маннергейма и стал командиром 240-й эскадрильи после подполковника Магнуссона. Командиру эскадрильи летать не обязательно, хотя майор Лууканен летал всегда, когда мог.

В: Повлияло ли это обстоятельство на его пилотов?

О: Может быть в тот момент когда он перестал летать, потому что его люди не знали истинных причин, скорее всего они их не знают до сих пор. Кархунен был хорошим командиром и ладил со всеми своими подчиненными вне зависимости от ранга.
Когда меня перевели в 24-ю эскадрилью, я был удивлен командным духом среди пилотов. Многи пилоты летали со времен Зимней Войны, тогда как 34-я эскадрилья была составлена из пилотов из 24-й, 26-й, 28-й и 32-й. В результате поначалу эскадрилья не была однородной, в ней были пилоты летавшие на Кертиссах, Фитах, BW. Несмотря на это мы стремились объединиться.

В: Вас снова перевели в 30-ю эскадрилью прикрывать Хельсинки 21 июля 1944?

О: Верно, совершенно неожиданно меня перевели обратно в Малми. Это было глупо по моему мнению: бои продолжалась. Но я был вынужден уехать и это стало концом войны для меня - в Хельсинки ничего не происходило. Моя последняя победа (34-я) так и осталась неподтвержденной, потому что меня не было там, чтобы разобраться с бумагами. Поэтому официально у меня на счету 33 победы.


В: Что из лета 1944 года запечатлелось в памяти наиболее ярко?

О: Наш боевой дух, который оставался сильным. Иногда я видел в небе сотни вражеских самолетов, бомбардировщики и прикрытие. Мне казалось, что даже если бы все истребители финских ВВС были посланы на них одной группой, нас бы все равно превзошли численно. Так же вылеты на сопровождение наших бомбардировщиков до сих пор остаются у меня в памяти, потому что у нас всегда был 100% успех.