НЕОБОСНОВАННЫЙ ВЫЗОВ (быль)
Самым ненавистным для меня предметом во время реанимационных дежурств был внутренний телефон. Именно внутренний. Мелодичная трель городского предполагала, что от меня требуется очередной раз рассказать о состоянии кого-то из больных родственникам или просто пригласить к аппарату очередную сотрудницу дежурной смены. Пронзительный вопль внутреннего означал, что через несколько секунд мне придется хватать «тревожный чемоданчик» с реанимационными причиндалами и очередной раз стремглав нестись туда, где кому-то требовалась неотложная помощь. Ну, надо – значит надо: обоснованный вызов воспринимался более-менее спокойно. Хуже, если звонок в реанимацию был вызван не сложностью ситуации, а идиотизмом или ленью человека на другом конце провода. Такие случаи вызывали в моем организме массовый падеж нервных клеток. Хотите пример? Извольте.
…Осточертевший и давно просящий кувалды внутренний телефон завопил в самом разгаре очень напряженного дежурства. В этот поздний субботний вечер дел было выше крыши, персонал в буквальном смысле разрывался на части, и бежать еще куда-то было СОВСЕМ некстати!
- Реанимация! – с лютой ненавистью ответил я.
- Реанимация!!! Скорее!!! Срочно в приемное!!! – истерический женский вопль из трубки был слышен на другом конце ординаторской – Тут ТАКО-О-О-Е!!!
- Что именно ТАКОЕ? – попытался уточнить я.
- ТАКО-О-О-Е!!! Скорее спускайтесь – сами увидите.
Предчувствуя как минимум крупную авиакатастрофу я рванул в приемное, где уже собралась огромная толпа сотрудниц из самых разных отделений.
- Что тут у вас? – спросил я, с трудом протолкавшись в эпицентр события.
Дежурный врач приемного отделения, дама лет сорока, была в состоянии только молча открывать и закрывать рот, таращась квадратными глазами в противоположный угол. Там жалобно стонал восседавший на топчане мужчина лет тридцати. Его руки бережно придерживали на уровне паха стерильную простыню. На простыне лежал покрасневший и раздувшийся до огромных размеров половой член, пережатый у основания массивной металлической гайкой. Оставалось только гадать, ЧТО нужно было делать с этой гайкой, чтобы она оказалась ТАК глубоко и прочно надетой на пострадавший орган. Именно этим и занимались плотно обступившие пациента медсестры и санитарки.
- Картина ясна, – сказал я коллеге из приемного – но причем здесь реанимация?
- КАК причем??? Тут ТАКОЙ тяжелый случай!
Судя по выражению лица доктора, случай действительно был тяжелым.
- И что Вы хотите от меня?
- Заберите к себе! – глотая воздух широко открытым ртом и тараща безумные глаза выдохнула коллега.
- Зачем??? Он что, умирает?
- Умира-а-а-ю! – застонал гаечный членовредитель.
- Видите – умирает!
- А ваши сотрудницы умирают от смеха. Их что, тоже в реанимацию?
- Заберите!
- Нет. Хотите реальную помощь?
- ХОЧУ! ЗАБЕРИ-И-И-ТЕ!
- Забрать – это помощь Вам. А я говорю о помощи больному!
Поняв, что сбагрить оригинального пациента куда попало, с глаз подальше не удастся, докторша уставилась на меня свирепым взглядом.
- Ну?
- Больному нужны две элементарные вещи. Первая: анальгин с но-шпой, а еще лучше - промедол в мышцу для облегчения страданий. Вторая – консилиум в составе дежурного уролога и дежурного слесаря. Пусть сами коллегиально решают, КОМУ из них начинать.
- А зачем слесаря? – испуганно подал голос пострадавший.
- Потому что уролог резать гайки не умеет. Уролог умеет резать другое.
- Тогда лучше слесаря! – взмолился несчастный.
Вписав свои рекомендации в историю болезни, я поспешил откланяться: в реанимации лежали больные, действительно нуждавшиеся в моей помощи. При этом выйти из приемного отделения оказалось намного труднее, чем туда зайти: сарафанное радио моментально разнесло по больнице ошеломляющую новость, и теперь в приемный покой ломилась толпа любопытных сестер, санитарок и даже ходячих пациенток, жаждущих уникального зрелища.
Больше я туда не спускался, но оказался в курсе всех последующих событий, благодаря он-лайн репортажу сотрудниц реанимации, вымоливших у меня разрешение по скользящему графику сбегать в приемное и «просто посмотреть». А посмотреть было на что: размеры «этого места» постоянно увеличивались. Да и интриге, с которой развивался сюжет, могли бы позавидовать все голливудские кинодраматурги вместе взятые.
Заспанный уролог, спустившийся в приемное вскоре после меня, без лишних разговоров признал, что больной подлежит оформлению в урологическое отделение с диагнозом «половой член в инородном теле».
- Коллега, помогите! – взмолилась дежурная по приемному.
- С удовольствием! – хищно сверкнул глазами уролог, поднимая телефонную трубку.
– Таня! Готовьте операционную! – громко скомандовал он.
- НЕ НА-А-А-АДО!!! - раздался страдальческий вопль пациента.
- Ну, не надо, так не надо - пожал плечами уролог – Леди с дилижансу – пони легче. Подождем, пока само отпадет. Вот здесь заполните нужные графы и распишитесь – подсунул он несчастному бланк отказа от операции.
Следующий акт драмы начался с непонятного гула голосов, топота ног и многозначительного шепота в рядах зрительниц: «Слесаря… Слесаря НЕСУТ…» Слесаря действительно внесли, поскольку самостоятельно передвигаться он был не в состоянии. Мои сотрудницы даже опасались, что беднягу придется госпитализировать к нам для выведения из алкогольной комы. Однако, ватка с нашатырным спиртом ненадолго открыла его «сомкнутые негой взоры». Две могучих санитарки под руки подвели рыцаря ножовки и напильника к ристалищу, но в ключевой момент бедняга бросил инструмент, сел на пол и горько заплакал, видимо решив, что его посетила белая горячка.
- Ну что, уважаемый, уролога Вы видели, слесаря тоже: выбирайте – флегматично предложила сестричка из урологии. Бедняга попробовал сам взяться за ножовку, но не удержав ее в дрожащих руках, чуть было не решил проблему на корню – в буквальном, анатомическом смысле этого слова.
- ПОМОГИ-И-И-ТЕ!!! – протяжный страдальческий вопль несчастного долетел даже до реанимации, но вскоре утонул в дружном женском хохоте. Последующие попытки привлечь к слесарным работам уролога и хирургов не увенчались успехом: доктора резонно возразили, что им сегодня еще оперировать, а посему их руки должны быть чистыми и неповрежденными. Тем более, наш слесарь – не единственный в больнице, можно и других из дому вызвать. Так на свет божий показался журнал с домашними телефонами всех сотрудников, и в квартирах больничных слесарей поочередно загремели телефонные звонки…
А теперь попробуйте представить себе, как обычный советский рабочий человек, находящийся на заслуженном отдыхе в свои священные выходные, может отреагировать на внезапный телефонный звонок с требованием срочно одеваться и среди ночи ехать на работу, чтобы спилить гайку понятно с какого органа. Вот-вот, и я о том же… Наслушавшись в свой адрес самых изысканных комплиментов и существенно освежив свои знания об анатомии человеческой промежности, разъяренная дежурная потревожила заместителя главного врача по административно-хозяйственной части, которому открытым текстом высказала все, что думает о нем, его подчиненных и всех их родственниках по материнской линии. В итоге, бедняга даже не понял, что от него хотят, и бросил трубку.
Чуть-чуть поостыв, и поняв, что ситуация зашла в глухой угол, докторша решилась поднять с постели САМОГО главного врача, которому уже более связно изложила ситуацию, попутно нажаловавшись на все звенья больничной хозяйственной службы снизу доверху…
…Сжатая до отказа административная пружина с грохотом выстрелила в обратном направлении. Первой жертвой пал зам главврача по АХЧ, подвергшийся извращенному телефонному надругательству со стороны своего непосредственного начальника. Несчастный завхоз, в свою очередь, щедро поделился всеми полученными орденами и медалями со своими подчиненными и вычислил из них наиболее трезвых, коих под страхом публичной принудительной кастрации откомандировал для оказания неотложной помощи пострадавшему.
Дело оставалось за малым: через службу «03» заказать «перевозку», то есть, карету «скорой помощи» без бригады, с одним водителем – для перевозки консультантов из дому в больницу и обратно. Все, казалось бы, элементарно, если бы не один нюанс: при оформлении такого вызова под запись диктовалась фамилия, СПЕЦИАЛЬНОСТЬ, ДОЛЖНОСТЬ, УЧЕНАЯ СТЕПЕНЬ консультанта и ДИАГНОЗ, поставленный пациенту. А теперь постарайтесь представить себе реакцию донельзя перегруженного диспетчера «скорой помощи», которому предлагают в графе «диагноз» писать «половой член в инородном теле», а в графе «ученая степень консультанта» указать «слесарь четвертого разряда». Бедная дежурная! Ну, продиктовала бы в соответствующих графах что-нибудь типа «некупирующаяся почечная колика» и «врач-уролог первой категории» - все было бы путем. Кто бы потом сверял эти фамилии и степени? Но поскольку она с комсомольской прямотой залудила в лоб диспетчеру всю правду-матку, то вновь была вынуждена выслушать в свой адрес массу приятных вещей и, получив не очень вежливый отказ, вновь подняла с постели только что заснувшего главного врача.
- Так позвоните им снова и скажите, что пациент – инструктор райкома партии! – спросонья посоветовал главный – тогда они не то, что перевозку – санитарный вертолет пришлют!
Задумка сработала безотказно, и долгожданная «перевозка» вскоре припарковалась под самыми дверями приемного отделения. К этому времени работа в больнице была полностью парализована. Женская часть персонала только и делала, что носилась туда-сюда по лестницам, оживленно пересказывая друг другу все перипетии гаечной эпопеи, или названивала по внутреннему телефону в приемное отделение с сакраментальным вопросом - Ну, как там?
Самые удачливые из зрительниц амфитеатром расположились вокруг пациента: ряд – сидя на полу, ряд – сидя на стульях, ряд – стоя на полу, ряд – стоя на стульях, не считая висевших в дверном проеме и заглядывающих в окна. Отчаянные попытки дежурных врачей загнать сотрудниц обратно в отделения с треском провалились: чтобы извлечь кого-то одного, требовалось разрушить всю многоярусную пирамиду тел, что было практически нереально.
Тем временем, тяжелые шаги и трехэтажный мат в коридоре возвестили о том, что долгожданный консультант прибыл и для виновника торжества наступил момент истины.
-ГДЕ? – мрачно спросил небритый слесарь, зловеще поигрывая в руках ножовкой и посматривая в сторону пациента тяжелым, недобрым взглядом.
- АГА! – злорадно ухмыльнулся он, сфокусировав взгляд на корне проблемы, и молча, деловито принялся за работу.
- Осторожнее!!! Умоляю!!! – проблеял «половой металлист».
- МОЛЧИ, ПАДЛО, БО ВБЬЮ!!! – сквозь зубы процедил Мессия, и скрежет ножовки стал единственным звуком, нарушающим воцарившуюся в приемном покое тишину. Правда, через некоторое время эта тишина вновь была прервана истошными воплями пациента: сноровистые движения ножовкой почти докрасна раскалили злополучную гайку. Из-за этого спасителю пришлось взять тайм-аут, а медсестрам – интенсивно поливать шипящую гайку холодной водой. Наконец, после десяти минут напряженной работы и еще двух вынужденных тайм-аутов первый рубеж вражеской обороны был сломлен. Ножовочное полотно под предостерегающий визг пострадавшего слегка оцарапало кожу сокровенного органа, и было с почетом извлечено наружу.
Второй этап спасательных работ оказался намного труднее: гайку предстояло распилить с ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ стороны. Провернуть ее, как по резьбе, не удалось: металл слишком сильно впился в кожу. Пришлось продолжать работы, развернув пациента кормой вверх. Наверное, излишне указывать, КАКИМ ликованием многочисленных зрительниц это сопровождалось. В конце концов, силы зла были повержены, две гаечные половинки со звоном брякнулись о кафельный пол, а польщенный вниманием ТАКОГО количества дам слесарь галантно раскланялся перед аплодирующими зрительницами.
- Что Вы делаете? – удивленно спросила сестричка из урологии пациента, бережно дувшего на свое спасенное хозяйство.
- Опилки сдуваю – простонал тот…
…Процессия, потянувшаяся вскоре из приемного покоя в урологию, чем-то напоминала похороны государственных деятелей советских времен. Впереди шествовал пациент, неся свое спасенное мужское достоинство на свернутой простыне, как ордена на подушечках. За ним, как артиллерийский лафет, везли пустую каталку, лечь на которую он категорически отказался. За каталкой шествовал почетный караул в составе слесаря с ножовкой и уролога с обломками гайки в пол-литровой банке. За ними «нескончаемым людским потоком»(с) вытянулись сотрудницы урологического и прочих отделений, наконец-то возвращавшиеся на свои рабочие места…
…Жизнь больницы постепенно втягивалась в нормальное русло…