Будущая книжка

[RR_Kopf]

42.

Утром нас привезли к месту сбора на какой-то небольшой площади. Детишки расселись по автобусам и поехали на экскурсию в местную школу.

Обычная средняя школа, где учатся японские дети. Ничем не примечательное здание серо-коричневого цвета, с большими окнами. Всё, в принципе, как у нас. Только опять же до неприличия чисто. В то время ещё небыло, так называемых, безопасных ключей на алюминиевых банках с напитками. Они были отрывные и представляли собой колечко и треугольный лепесток, склепанные вместе.. При входе в школу стоял пластиковый ящик размерами два на два на два метра, который был наполовину наполнен этими ключами. В СССР тогда «достать» напиток в алюминиевой баночке было просто нереально и такой доступ к «богатству», судя по количеству использованных отрывных ключей, нас просто ошеломлял… Мы послушали симфонический школьный оркестр, который надо сказать играл просто восхитительно! Посидели в библиотеке, посмотрели на занятия каратистов в школьном спорт зале, а наш Ромка Непомнящий, который на Сахалине занимался, даже провёл спарринг в полу-контакт и их сен-сеем. Ясен пень он проиграл, но сен-сей сказал, что он достоин уровня его лучшего ученика, чем Ромка возгордился несказанно. Потом нас повели опять в библиотеку и велели ждать 2 часа. У меня наметилась самостоятельная программа. Минутах в 10 ходьбы от школы был супермаркет Seaside, который местные на свой манер называли Чисайдо. Мы недолго думая, с Серёгой Рудницким, отправились туда на предмет поискать сборных пластиковых моделей самолётов, склеиванием которых я тогда болел на всю голову. Нашли сразу. Да такие, что в Союзе нам и в самых смелых снах не снились! Я сразу же купил Ф-16, а Серёга вертушку Sea Hawk. Кроме того мы там набрели на отдел, где продавали пластмассовые копии огнестрельного оружия, которые к тому же стреляли 6 миллиметровыми пластмассовыми шариками. 1900 йен. Это почти всё, что у меня оставалось на ещё более чем 4 дня, но уж больно хороши они были. В процессе колебаний брать – не брать, я зарядил один шарик в пистолет Смит и Вессон и выстрелил себе в ладонь. А вот этого я от игрушки не ожидал! Руку сковала острая боль, да так что брызнула слеза и я задав ладошку меж коленок запрыгал подвывая. Решение было принято. БРАТЬ! Это же ПУШКА просто!!! Серёга думал, что я его обманул и стрельнул из этого же пистолета себе в ладонь. В общем он тут же себе купил тоже и мы пошли обратно в школу вооруженные. Естественно, что в школе мы сразу похвастались нашим остальным парням и к вечеру все были вооружены и очень опасны. У нас в СССР небыло игрушек такого уровня и мы всегда сами себе всё делали из дерева и проволоки, поэтому, несмотря на то, что нам было уже по 16 лет, мы все накупили себе игрушек и с упоением игрались… Тем же вечером боевые стрельбы, а равно и обнажение оружия было строго-настрого запрещено нашими чекистами под страхом отправить непослушных на Цветаеву до конца пребывания.

Под вечер нас привезли в место, называемое «кемпинг». По ихнему выходило, что это нечно вроде пионерского лагеря. Только пионеров то у них конечно небыло, но мы не отчаивались и приняли в пионеры довольно большую группу японцев ещё днём в школе, пафосно и под гимн СССР повязав им на шеи шелковые красные галстуки. Кемпинг представлял собой поляну, в центре которой было огромное кострище, а по кругу, на радиусе метров 30, стояли деревянные домики а-ля шалаш Ильича, высотой под 8 метров. Внутри были трёхярусные деревянные кровати и место для вещей. Умывальник и удобства были в лесочке неподялёку. Также неподалёку было кладбище, что придало планам нашей первой ночевке особую пикантность. Везде возле кострища были наставлены огромные мангалы, сделанные из половинок 200 литровых бочек. Тут же рядом стояли несколько холодильников, по типу тех, в которых сейчас продают мороженое на каждом углу. В них была налита вода, засыпан лёд и навалена куча баночек с кока колой, напитками, кофе, пивом и сакэ. Мы естественно натаскали пива и сакэ к себе в шалаш и чтобы нас не «спалили» переливали пиво в пустые банки от кока коллы или 7UP. Тут же лежали ящики с бананами, персиками, яблоками, грушами и всякими там чипсами. Можете себе представить спелые, желтые, без почернелостей, ароматные бананы в СССР, на Сахалине в 1991 году, когда колбасы-то было не достать? Сколько мы их тогда в кемпинге слопали!!! Короче в тот вечер мы наелись всякой японской снеди, которую принимающая сторона жарила на больших листах железа, лежавших на мангалах. Потом мы плясали вокруг огромного пионерского костра, потом до рассвета шарахались полупьяными по окрестным лесам, в обнимку с такими же, на халяву налакавшимися японскими тинейджерами, пока не набрели на витрину магазина электроники, в которой был включенный телевизор, вещавший канал NHK из Токио. Показывали Москву. По Москве ехали танки. Была ночь с 19 на 20 августа. Мы стояли молча, не веря своим глазам, а японские пацаны как умели переводили всё на английский язык. Весть о тог, что Горбачева нет и что он арестован просто не укладывалась в голове. С утра нас уже осаждали журналисты. Вопрос был один. Как вы относитесь к Янаеву. Мы отвечали, что не знаем кто такой Янаев и что Горби это гуд, потому, что перестройка. Особенно таскали от камеры к камере нашего волосатого друга (с хвостом парень ходил, металюга законченный) Эдика Горбачева. Чекисты наши просто пропали из виду. Их небыло видно совсем. Тоесть полная анархия. Это теперь я понимаю как им было трудно. У них небыло инструкций и они не знали как отчитываться.

В этот день, сославшись на колики в животе, мы с Лариской смылись из кемпинга вместе с нашими японскими родителями и поехали развлекаться по полной программе. До конца нашего пребывания мы посетили с ней только одно коллективное мероприятие – посещение синтоистского храма, в колодец которого я бросил 10 йеновую монетку. Я знаю, что я туда вернусь. Когда нибудь, но та монетка меня снова приведёт в Немуро.

Вечером мы устроили тир прямо во дворике у Такемуры. Наставили пустых банок от кока коллы и палили по ним от души. К нам присоединился соседский парнишка Коичиро и Богдан Остапенко, который жил у них в семье. Богдану тогда было уже в районе 19 лет и он для нас был взрослым, если не сказать старым дядькой. Он учился на втором курсе ДВГУ во Владивостоке и изучал японский язык. Говорил он на нём заметно лучше Лариски. Ну да это не важно. Важно то, что мы в три ствола (Коичиро принёс свою М-16 и ещё один пистолет) мочили баночки что только шуба заворачивалась. Нам надо было покурить, а я тогда уже курил как пару лет, и мы пошли по лесной тропинке на близлежащее озеро. Озеро было практически круглым, а над его серединой была устроена беседка, к которой вел небольшой, изящный мостик. Мы уселись в этой беседке и покурили. Коичиро тоже украдкой подымил и обильно напихал в рот жевательной резинки. К нашему удивлению озеро оказалось обитаемым. В нём плавали удивительной красоты метровые красные карпы. Ну а раз так, то сами напросились. Е долго думая мы достали своё игрушечное оружие и стали стрелять по рыбинам. Конечно мы понимали, что шарик слишком лёгкий, чтобы причинить рыбе вред, но спортивный азарт это неконтролируемая вещь. К тому же карпы начали охотиться на медленно оседающие на дно шарики, принимая их за корм. Оставшиеся дни пролетели незаметно.

Прощание было трудным. Плакали все. Японцы. Мы. Чекисты. Корреспонденты. Непонятно как и почему, но мы настолько сильно прикипели душами друг к другу, что расставание стало мучительным испытанием, выдержать которое удавалось очень немногим. Мы стояли на палубе, держа в руках бумажные ленты серпантина, другой конец которых был в руках у наших Ото-сан и Ока-сан. Судно дало протяжный гудок и отвалило от причала. Вой усилился. Чекисты протирали тряпками свои японские машины, за которые отдали тогда не больше 100 долларов за штуку. Бухта порта Ханасаки скрылась за выступающим мысом и Цветаева взяла курс на Родину. Через полтора дня плавания в спокойной воде мы подошли к Корсакову. В грудине защемило. Вид облупленных, прокопченных кочегарками насквозь домов и хорошо видимого слоя смога над городом вызывал странные, неизвестные тогда чувства. Цветаева ошвартовалась на южном пирсе. Таможня и погранцы часа три мурыжили экипаж и в конце концов дали добро на сход пассажиров на берег. Я тогда в первый раз видел, как и сколько «подарков» берёт себе таможня с погранцами с судов загранплавания. Вывозили на УАЗике…

За воротами меня встречали родители. Счастливые и заметно скучавшие по мне люди. Я всю дорогу взахлёб рассказывал о том, что мне довелось увидеть и как там всё замечательно. На нашу крутую по тем временам машину, а э
то была Тойота Королла 1984 года выпуска цвета морской волны с перламутровым отливом, я уже смотрел как то иначе. Семилетка японка конечно круто, но я чуть не стал обладателем двухмесячной Хонды Аккорд!!!

Возле магазина «Три брата» отец остановил машину и мама вышла за хлебом. Вернувшись она сказали что хлеба нет. Тут в моей голове что-то выстрелило электрическим разрядом. Как нет? В смысле нет? Почему нет? … Через секунду я вдруг осознал, как быстро привыкаешь к хорошему и в какой стране мы на самом деле живём. У нас нет хлеба, потому, что его просто нет. Его не хватило всем просто напросто. Повезёт если завтра подкараулишь машину с хлебом и купишь 1 буханку в одни руки… Только что завершился исторический путч ГКЧП и страна вступала в сложнейшее и тяжелейшее для себя время. Время Ельцина, Чечни, Нефтегорска, дефолта и всего того, что нам ещё только предстоит пережить.

Пора спускаться с небес на землю… Точнее снова лезть в небо…
- Пап… Отвезёшь меня завтра с утра на аэродром?